Джон Лоу – история успеха шотландского финансиста, создателя так называемой системы Ло (2 часть)

Продолжение …

Введена и четкая регламентация сделок. Так, Лоу стал тем человеком, который создал, по сути, первую в истории фондовую биржу. Для привлечения клиентуры Лоу решает создать у себя на бирже атмосферу бесконечного праздника. Перед особняком размещают площадку для оркестра. Отстраивают 500 киосков и павильонов, украшенных лентами, флажками и пестрыми надписями. В них сидят под неусыпным наблюдением Лоу профессиональные торговцы акциями, которых сегодня можно было бы назвать брокерами. Гремит музыка. Мадам и месье в богатых одеждах дефилируют от павильона к павильону, мешая бизнес с забавой. Цены уверенно прут вверх. Курс 500-ливровой акции поднимется до 15 тысяч, а затем и до 20 тысяч. Причем в течение дня он столь резко колеблется, что игроки получают возможность почти мгновенно заработать целое состояние или разом потерять все.

У регента, наблюдающего за этой вакханалией, приносящей ему миллионы, перекрыло крышу окончательно. Он уверовал, что алхимики по сравнению с Лоу – жалкие дилетанты. Какой там секрет превращения свинца в золото… Смешно. Его кудесник способен делать деньги из воздуха. Теперь Филипп Орлеанский тратит не задумываясь. К чему мелочиться… Почти каждый день регент закатывает пиры, балы, пышные торжества, строит новые замки, покупает – просто чтобы побаловать тщеславие – бриллиант за два миллиона ливров, впоследствии его назовут «Регент».

Чтобы удовлетворить все прихоти герцога, Лоу вынужден то и дело допечатывать бумажные деньги. В первой половине 1720 года эмиссия банкнот Королевского банка выходит за любые пределы разумного. Лоу пробует было заикнуться герцогу, что не худо бы малость попридержать коней, но тот ничего не желает слышать. Какие проблемы? Кончатся – напечатаем еще. Ливр был приговорен…

Три кареты золота

Мало кто из французов понимал тогда, что страна стоит на краю финансовой пропасти. Почти всем казалось, что наступил золотой век, где http://www.kcbocenka.ru/ играет очень важную роль. Между тем количество напечатанных бумажных банкнот (которые, но сути, являлись бессрочными долговыми обязательствами банка) давно во много раз превысило весь золотой запас Франции (при 700 миллионах ливров наличности государство выпустило бумаг на 3 миллиарда). Не имела ни малейшего успеха и рекламируемая Лоу «Компания всех Индий». В то время как ее акции продавались за десятки тысяч ливров, оседавших в карманах властей предержащих, на берегах Миссисипи несколько сотен оборванных и полуголодных поселенцев построили всего лишь небольшой поселок (который придворные льстецы тут же назвали Новым Орлеаном в честь регента). Желающих к ним присоединиться во Франции не было, а доходы от колониальной торговли не оправдывали даже постройки кораблей. Созданная Лоу финансовая система трещала по швам и должна была с треском развалиться со дня на день.

Почувствовав подходящий момент, недруги регента в лице герцога Бурбонского и его советника кардинала Флери решили нанести Филиппу Орлеанскому решающий удар, дабы раз и навсегда покончить с его влиянием на короля. Мишенью, естественно, стал Королевский банк во главе с Лоу. Заговорщики справедливо рассудили, что крах банка автоматически будет означать финансовый крах Франции, который, в свою очередь, приведет к смене регента.

Собрав кавалькаду из трех карет и отряда конных гвардейцев, герцог Бурбонский отправился в Королевский банк и предъявил Лоу к оплате золотом (в полном соответствии с законом) колоссальную сумму банковских банкнот. Он был уверен, что расплатиться Лоу не сумеет. Но шотландец выкрутился. Почти полностью опустошив хранилище, банкир выплатил все до последнего. Герцог Бурбонский увез с собой золото в трех каретах – шестьдесят миллионов ливров.

Тем не менее последствия его визита были ужасны. В головы французов закра-лись страшные подозрения, и примеру герцога Бурбонского тут же поспешили последовать другие. Распространяемые людьми герцога слухи о том, что золота на всех не хватит, довершили дело. Через пару дней весь Париж был охвачен паникой.

Сотни и тысячи людей кинулись к Королевскому банку, чтобы обменять банкноты на золото. Стремительно пополз вниз и курс акций «Компании всех Индий». После безудержной спекуляции теперь все мечтали об одном – поскорее от них избавиться, и старались правдами и неправдами обратить бумагу в полновесный металл. На худой конец, в ювелирные украшении, земли, дома, посуду, даже продукты. Цены тут же достигли астрономических высот.

Приходите завтра

Ничтожный запас золота и серебра Королевскою банка стремительно таял. Те счастливчики, которым удалось обменять бумагу на золото, торопились всеми правдами и неправдами переправить его за границу. Пытаясь хоть как-то выправить ситуацию, регент решает подорвать доверие к звонкой монете и издает указ о ее «порче». Французам вновь предписывается сдать государству все имевшееся у них на руках золою и серебро, а взамен получить монеты худшей пробы на ту же сумму. Не помогло. Несмотря на то, что за несколько месяцев вес золотой монеты менялся 28 раз, а серебряной – 35! Затем подданным и вовсе запрещается иметь у себя на руках любые драгоценные металлы, вплоть до серебряной посуды. Но и это не дает желаемого результата.

Лоу пытается притормозить поток клиентов, введя «временные ограничения» на выдачу золота в обмен на бумажные банкноты (совсем как Parex banka), чем еще больше усугубляет панику. Не помогает и нововведение о выдаче в одни руки не больше 100 ливров золотом и 10 ливров серебром. Дальше – хуже. В августе 1720 года 1000-ливровая банкнота обменивается на 400 ливров звонкой монетой, в сентябре – на 250, а уже в октябре банкноты без всякой компенсации перестают быть законным платежным средством. Акции «Компании всех Индий» в рекордный срок обесценились до номинала, превратив в пыль бумажное состояние десятков тысяч нуворишей. Королевский банк, а с ним и «Компания всех Индий» приказали долго жить. И это несмотря на то, что в надежде ее спасти компании к тому моменту передали всю (!) морскую торговлю Франции.

Народ в неистовстве. Недавняя горячая любовь к Лоу превращается в столь же жгучую ненависть. Регент умывает руки и возлагает всю ответственность за кризис на негодяя Лоу. Самого банкира едва не растерзали на части в буквальном смысле этого слова. Жизнь ему спас кучер, умоливший регента защитить Лоу от народного гнева. Филипп Орлеанский милостиво выделяет банкиру для охраны отряд швейцарских гвардейцев, а затем для надежности предлагает переехать под его прямую защиту в Пале-Рояль.

Чтобы реанимировать финансовую систему страны, из отставки экстренно вытаскивают спасателя – канцлера Де Агессо, отправленного в свое время на покой как раз за сопротивление проектам шотландца. Умолять его вернуться Лоу едет самолично. Тот для вида ломается, потом соглашается. Первое, что он делает, – отменяет указ, запрещающий владение драгоценными металлами, и возобновляет размен банкнот Королевского банка.

Население, слившись в едином порыве, тут же бросается обменивать бумажки на полновесный металл. Поскольку золота и серебра нет, людям выдают медь. Но они рады и этому. Получив за свои 50 ливров несколько десятков фунтов, они тащат их по улице, прославляя Де Агессо. Но и меди на всех не хватает. Возникает паника. Давка. Солдаты пытаются сдержать обезумевшую толпу, в них летят камни – дошло до крови. Один человек убит, второй ранен, пятнадцать задавлены насмерть. С трупами на носилках парижане отправляются к Пале-Рояль, видят у ворот пустой экипаж Лоу и, не имея возможности растерзать виновника всех их бед, разрывают на части дремавшего на козлах кучера.

Бросив жену и ребенка, Лоу бежит за границу. Имущество его конфисковано. Все его состояние – пара картин и кольцо с бриллиантом. Следующие восемь лет он тщетно скитается по Европе в надежде предложить кому-нибудь свои услуги, перебивается карточной игрой, пока в 1729 году возрасте 58 лет не умирает в Венеции от воспаления легких.

К чему привел крах его системы во Франции? К затяжному и крайне мучительному для страны финансово-экономическому кризису. Сотни тысяч людей лишились всего своего состояния. Регенту Орлеанскому пришлось признать все долги банка и компании акционерам и вкладчикам государственным долгом и, дабы расплатиться, еще больше увеличить налоги. Стало еще хуже, чем до Лоу. Власть в конечном счете перешла к герцогу Бурбонскому. Доверие французов к финансовой системе государства оказалось подорвано настолько, что на сто лет вперед у всей нации выработался параноидальный страх по отношению к любым банкам вообще. Ну а «сказочно богатая» Луизиана веком позже была продана США и стала одним из американских штатов под тем же названием.

Таким образом, Джон Лоу, этот безусловно талантливый финансист, вошел в историю исключительно как аферист, мошенник и строитель едва ли не первой финансовой пирамиды. Что не совсем справедливо. Лоу не удрал со своими миллионами заранее, хотя имел для этого неограниченные возможности. Он искренне верил в свою систему. Наконец, опробованные им на практике идеи по сей день используются при проведении антикризисной политики большинством стран мира. Они действительно разумны – если только знать меру.
И главная заслуга Лоу: именно ему принадлежит идея создания системы центрального банка с правом выпуска акций и бумажных денег, которая по сей день остается основой основ мировой финансовой системы. Так что помимо проклятий от своего народа Джон Лоу заслужил и спасибо от всего человечества.